Старый солдат, опытный водитель, объехал яму, образовавшуюся на шоссе М-25 в результате взрыва бомбы.

– Эти чертовы американские орудия заставляют вспомнить про изгоев, стрелков из Кентукки и все такое. Вы же понимаете, как опасно почивать на военных и политических лаврах. Должно быть, они привыкли легко применять оружие. Тратить деньги на технические новшества. Янки крепко верят в новые технологии. Все они воспитаны на игровых автоматах. Реальный опыт. Реальная власть. Простая арифметика. Им нравятся электронные устройства. Им всегда мало.

– Они чувствовали себя неуверенно еще тогда, когда все начиналось. – Нельзя сказать, чтобы Уна была равнодушна. – Они начинали сознавать недостаток образования. И с этим им нужно было что-то делать.

– И как же понимать этот «антиамериканизм»? Очень не по-британски, правда? – Впереди лежал прямой участок дороги. Най достал из верхнего кармана сигареты и закурил. – Сорок лет назад, когда я впервые познакомился с ЦРУ, там работали достойные образованные молодые люди; они обладали чувством юмора и разбирались в одном-двух вопросах. Несколько языков. Хорошие манеры. Спортивная форма. Все равно что дипломаты из министерства иностранных дел. Естественно, в большинстве своем они старались перенимать местные обычаи и образ жизни, но никогда не забывали свой долг. Ким, Лоренс, Самсон. Славные ребята. Вот вы побывали в ЦРУ. И что вы думаете об этой команде высоколобых аппаратчиков, что были приняты на работу в гестапо Буша?

– Бизнесмены не на высоте в управлении бизнесом, не говоря уже о государствах. – Уну слегка утомила беседа, но она старалась поддерживать ее по мере сил. – Солдаты – плохие политики. Империи строят не политики, а бизнесмены. Они не могут прыгнуть выше головы. Раз ступив на свою дорожку, ты так и идешь по ней.

– Что там Маркс говорил о глупости?

Уна уже начинала испытывать раздражение.

– Сегодня мы все – британо-американцы, майор Най.

Но старый солдат был неумолим:

– Наша ошибка состояла в том, что мы допустили их к участию в последней германской войне. Они бы с радостью поддержали Гитлера и Муссолини деньгами. Вот они и прислали нам своих слабых, плохо обученных мальчиков в качестве пушечного мяса, а средства Уолл-стрит употребили на то, чтобы внедрить в штабы своих никчемных честолюбивых генералов, которые разбрасывались человеческими жизнями легче, чем Китченер [52] , и наделали достаточно ошибок, чтобы война в Европе затянулась на год. – Майор Най откашлялся.

Уна слишком долго старалась растормошить себя, чтобы вмешаться в монолог собеседника. Поздно: майор Най оседлал любимого конька.

– А теперь они снимают фильмы, в которых претендуют на наши победы. Эррол Флинн выигрывает войну в Бирме.

Спасибо Эйнштейну, Оппенгеймеру и атомной бомбе, иначе мы бы до сих пор воевали с японцами.

Уна растерялась.

– Да что с вами, майор? – Она отбросила темную челку со лба. Надо бы зайти в парикмахерскую. – Я считала, что Вудро Вильсон [53] – ваш кумир. Вы же всегда скорее симпатизировали янки.

– Я им и сейчас симпатизирую. Просто я не думаю, что они хороши в войнах и в политике. У них нет нужного опыта. Все у них умозрительно. Вы же понимаете, что им не приходилось вырабатывать Великую хартию вольностей или Билль о правах. Республиканская риторика – это не то. Для них все определили Джефферсон [54] и компания. У них совершенно другой подход. Большинство в первую очередь хотят разумного налогообложения, некоторого уважения. Ими плохо управляют. Легкая победа означает долгую войну; Джонни Турок убедился в этом после того, как взял Константинополь.

Майор довольно резко затормозил перед рытвиной. Двигатель заскрежетал. Потом машина снова набрана скорость.

– Так что же? – Уна внимательно следила за дорогой.

– Да, в этом их ахиллесова пята. Легкие победы над плохо подготовленным противником делают нас уступчивыми.

Уна всячески старалась сохранять благожелательность. Этому человеку в последнее время пришлось пережить немало. Слишком многие его убеждения были поколеблены, и основательно. А сам он – добросовестный бюрократ, и в своей стране, и за границей.

– Прошу прощения?

– Они всегда каким-нибудь образом набрасываются на вас, и вы вытягиваетесь по струнке. Мы поступали так же. Все дело в том, что они никогда не испытывали настоящего позора.

– Позора, – повторила Уна. – Позора. – Лицо ее просветлело. – Смотрите, нам сюда. Мы должны быть в Хоуве к обеду.

Про себя она подумала, что американцы спасли ей жизнь. Если бы не аудитория джи-аев [55] , сегодня вечером ей пришлось бы выступать перед единственной старухой и глухой собакой.

7

Говорит коротышка

Джерри встретил Mo на выходе из яркого, сверхчистого кафе «Арндале кебабарама». С тех пор, как в центр Манчестера перестали ходить трамваи, дела заведения шли хорошо. Mo как раз раскрыл рот и откусил большой кусок от сандвича с бараниной. Густой соус карри потек по его покрытому щетиной подбородку, как источник в пустыне.

– Смотри-ка, это мистер К. Если захочешь такой же, можешь не трудиться. У них закончилось мясо.

Джерри поднял голову и оглядел улицу, на которую выходила дверь заброшенного комплекса. Там, куда пришелся удар «Вулкана», образовался глубокий провал. Этот урон не способствовал смягчению общего жесточайшего антагонизма. В те дни люди предпочитали выстраивать свои жилища вниз, а не вверх. Все события происходили на внутренней стороне.

– Предполагалось, что ты будешь приглядывать за Таффи.

– Пидор! – Mo с неосознанной легкостью перевел свое чувство вины в открытую агрессию. – Сказал, что ему хочется рыбы и чипсов. Они думают, что кто-то намерен стать занозой для Динсгейта. Чудик, но каков негодяй! Только и говорит, что о пирожках с повидлом. – Он окинул тоскливым взглядом огромный многоэтажный квартал, сияющие чистотой крупные магазины. Его засасывала пыль эпохи предков. – Когда-то здесь были одни развалины.

Легкий восточный ветер донес до них звуки гавайской мелодии Джорджа Харрисона из знаменитого подражания Формби. «Тии хии, миссус…»

– Ладно, идем. – Инстинкты Джерри били тревогу. Он убрал пистолет в кобуру и зашагал широкими шагами, экономя движения, в сторону Динсгейта. – Он вынюхивает тени изгнанных рецидивистов. Его интересует только то, что может дать пищу для его некромантии. Я точно знаю, с чего нужно начать.

Это слишком банально, чтобы здесь таилась ловушка.